Ешкиольмес. Часть 2

Петроглифы гор Ешкиольмес создавались в разные эпохи, и наряду с другими памятниками комплекса выступают как важный исторический источник, отражая эволюцию наскального творчества в контексте общественных, идеологических и культурных перемен с конца II тыс. до н.э. до середины XX в. Помимо существенных различий в технике, стиле и репертуаре наблюдаются отличия разновременных петроглифов по расположению в ландшафте и характеру использования художественных творений предшествующих эпох.
Анализ планиграфии местонахождений петроглифов в составе археологического ландшафта позволяет заметить, что качество субстрата, петрографические свойства пород оказываются вторичными по отношению к функциональному значению различных участков территории в историческом измерении. Так, даже в районе наибольшей концентрации петроглифов имеется немало участков, обильных скальным материалом прекрасного качества, но практически никогда не использовавшихся для создания петроглифов. В то же время вблизи поздних поселений петроглифы часто наносились даже на слабо патинированные, шероховатые поверхности скал неудобные для творчества. В целом, по функциональному значению выделяются участки 1) горных коммуникаций (дороги, тропы), 2) селитебные (места долговременного обитания) и 3) нехозяйственного, возможно мемориально-культового, использования (места, периодически посещаемые, удаленные от существующих коммуникаций и мест обитания), к которым и приурочены различные местонахождения петроглифов.
Местонахождения первого вида характеризуются дисперсным расположением небольших групп петроглифов (до 10 плоскостей) вдоль водоразделов, по которым проходят традиционные конные и пешие маршруты. Наиболее часто на таких памятниках встречаются изображения эпохи раннего железа, средневековья и нового времени, оставленные художниками «конно-кочевой формации» (Медоев, 1979, с. 6), но на периферии основных местонахождений в составе памятников этого вида есть изображения и бронзового века.
Также небольшие и скудные по репертуару местонахождения поздних петроглифов локализуются вблизи стоянок-поселений в верховьях или устьях ущелий. Здесь же среди петроглифов имеются казахские родовые тамги; петроглифы раннего железа и средневековья встречаются значительно реже (ущелья 5, 14, 18).
Основные местонахождения (ущелья 10, 12-13 и 18) отличаются, прежде всего, большим количеством рисунков и репрезентативностью разновременных серий наскальных изображений. Петроглифы чаще занимают поверхности скальных массивов, расположенных близко к вершинам сопок или на крутых склонах, труднодоступных со стороны глубоких горных долин. Среди многих сотен и тысяч петроглифов здесь преобладают древние и средневековые изображения; рисунков этнографического периода крайне мало. Как исключение, казахские рисунки и современные надписи распространены в ряде пунктов ущелья 18, которое выделяется особенно благоприятными условиями для длительного обитания, а также положением в сети главных коммуникаций, связывающих южные и северные предгорья Ешкиольмес.
Петроглифы Ешкиольмес создавались в технике выбивки (пикетаж) и/или резьбы, гравировки; значительная часть изображений выполнена комбинированной техникой выбивки и гравировки. Безусловно, эта специфическая особенность памятника во многом обусловлена свойствами местного материала. Мелкозернистый песчаник с зеркально-гладкой поверхностью, покрытой иссиня-черного цвета патиной, служил идеальным материалом, позволявшим создавать, как в древности, так и в средние века и новое время очень выразительные, изящные изображения.
Типология наскальных изображений Ешкиольмес основывается на различиях техники, стиля и репертуара петроглифов. Вопросы относительной и абсолютной датировки выделенных серий изображений решаются сегодня на основе анализа стратиграфии, цвета патины, а также сопоставления представленных в петроглифах образов и реалий с известными артефактами и художественными аналогами.
Выделение и атрибуция древнейших петроглифов Ешкиольмес являются сложной задачей, поскольку, во-первых, в раннем железном веке, древнетюркскую эпоху и новое время многие изображения бронзового века были подновлены, заново исполнены и включены в иные по замыслу композиции; во-вторых, уже в бронзовом веке на скалах Ешкиольмес сосуществовали, по-видимому, несколько художественных традиций, взаимодействие которых отразилось также в палимпсестах, в дополнении фигур новыми элементами и внесении изменений в ранее созданные композиции. В настоящий момент представляется возможным выделить, по меньшей мере, пять основных типов изображений бронзового века, отличающихся техникой исполнения, стилистическим своеобразием, репертуаром, а также стратиграфическим положением на скалах главных местонахождений петроглифов Ешкиольмес (рис. 36).
Наиболее ранняя серия петроглифов является самой малочисленной; одиночные изображения и несложные композиции чаще встречаются на восточной периферии комплекса (ущелья 13–15, 18). Репертуар крайне бедный, ограничен изображениями подчеркнуто массивных, «тучных», домашних животных – лошадь, козел, бык (рис. 37). Рисунки эти часто подновлены, дополнены новыми элементами и входят в эклектические композиции более поздних периодов. В рамках эпохи бронзы все изменения петроглифов этой серии связаны, по-видимому, с периодами широкого распространения техники гравировки и создания рисунков III, IV и V типов.
Петроглифы II типа более многочисленны и образуют первичный декор основных местонахождений (ущелья 10, 12) и ряда периферийных пунктов. Манера изображения животных находит немало общих черт с петроглифами I типа; отличия связаны, по-видимому, с поиском художественных средств передачи динамики, экспрессии и носят характер новаций. В целом, это большая серия петроглифов, и в составе нее могут быть определены более или менее самостоятельные варианты изображений. В настоящее время одна из таких групп рисунков выделяется нами, как III тип, главным образом на основании стратиграфических наблюдений, поскольку стилистические отличия едва уловимы. Петроглифы II и III типов зачастую очень гармонично входят в единые композиции. При этом характер перекрывания одних изображений другими не имеет ничего общего с преднамеренными, демонстративно грубыми палимпсестами сакского и древнетюркского времени. В целом, обе группы петроглифов следует рассматривать как относительно разновременные в рамках развития единой изобразительной традиции.
Знаменательным явлением в наскальном творчестве эпохи бронзы стало овладение техникой резьбы. Сделанные в Ешкиольмес наблюдения позволяют говорить о двух путях появления здесь петроглифов, выполненных комбинированной техникой выбивки с гравировкой. Первый из них, эволюционный, демонстрируют отдельные петроглифы III типа, в которых техника резьбы ограниченно использована для изображения различных атрибутов антропоморфных персонажей и элементов фигур животных. Чаще всего так изображены луки и полет стрел, поводья и детали колесниц, а также гривы лошадей и кисточки на хвостах животных.
Одновременно с распространением комбинированной техники (или несколько позже) на скалах Ешкиольмес появляется специфическая серия изображений IV типа, стилистически близких петроглифам III типа, но выполненных технически иначе и существенно отличающихся по репертуару. Основу рисунка теперь образует глубокий абрис, сделанный острием металлического инструмента; силуэт также часто выполнен резной техникой, иногда в сочетании с выбивкой и последующей прошлифовкой. Антропоморфные фигуры нередко лишь обозначаются тонкой гравированной линией, но наряду с подобными схематичными рисунками существуют и очень выразительные изображения воинов с различным оружием. Боевая экипировка обычно включает: большой лук простого типа; расширенный снизу колчан со стрелами, подвешенный за спиной в вертикальном положении; боевую палицу с шипами или пращу (?), прикрепленные к верхней части колчана; в нескольких случаях изображены дротики или копья. Особого внимания заслуживают изображения стрел с детально воспроизведенными наконечниками различных типов: простой листовидной формы, листовидные с опущенными от обеих лопастей шипами и треугольной формы. Бесчисленные изображения стрел с оперением и наконечниками разных форм, – вложенные в луки, летящие или пронзающие животных и людей, – становятся излюбленным мотивом наскальных композиций. По-видимому, к этому же времени относятся множество великолепных изображений колесниц, лучников, стреляющих в великана, а также батальные сцены с участием пеших воинов (рис. 38, 39).
С появлением этой серии петроглифов связано первое в истории Ешкиольмес массовое подновление и переисполнение наскальных изображений предшествующих периодов; особенно грубо «корректируются» петроглифы III типа. Очень широко применяется прием «исправления» ранних изображений, когда глубокой резной линией вновь выделялся абрис, добавлялись новые детали рисунка: гривы и кисточки хвостов у лошадей, путы на ногах разных животных и др. В целом, запечатленные на скалах Ешкиольмес явления отражают определенную историческую коллизию, затронувшую, вероятно, не только эстетическую или идейную стороны жизни обитателей долины р. Коксу эпохи бронзы.
Следующая по времени создания серия петроглифов V типа также отчетливо выделяется своими художественными особенностями и ярко выраженным «антагонизмом» к наскальным произведениям предшествующих времен. В этот период особенно пострадали изображения III и IV типов на скалах основных местонахождений: здесь сосредоточено наибольшее количество палимпсестов, подновленных и искаженных петроглифов. По-видимому, к этому акту преобразования относится и появление в Ешкиольмес изображений так называемых «солнцеголовых». Практически все они (включая известное изображение «солцеголового» на колеснице) стилистически относятся к рисункам III и IV типов, в то время как линии-лучи и кисти рук дорисованы резной техникой позднее в полном соответствии с иконографией и стилем антропоморфных изображений V типа. Своеобразной «декларацией» нового утверждающегося канона являются палимпсесты, в которых ранние петроглифы перекрыты множеством стрел, пронзающих фигуры людей и животных.
Главными особенностями петроглифов V типа являются господство техники граффити и прошлифовки, лаконизм и точность графики в сочетании с пристрастием к миниатюре. Такие качества обеспечили появление целой серии очень выразительных изображений, которые по праву можно отнести к шедеврам наскального искусства. Изображения диких животных – хищников и травоядных, – исполненные в ажурном стиле или миниатюрные гравюры, знаменуют появление новой художественной традиции, органично связанной с искусством сако-сибирского мира. На внешний источник (или источники) этой традиции указывают также репертуар и манера изображений животных в стиле оленных камней Тувы, Монголии и Алтая.
Культурно-хронологическая атрибуция выделенных групп древнейших петроглифов Ешкиольмес может быть выполнена в ретроспективном порядке. Для изображений IV и V типов общим является инновационный характер возникновения и распространения на скалах Ешкиольмес, поэтому поиск изобразительных параллелей и аналогий реалиям, представленным в петроглифах, уводит за пределы Семиречья, главным образом, в северо-восточную часть степной и лесостепной зоны Центральной Азии.
Для петроглифов V типа диагностирующими признаками являются: 1) изображения луков сложносоставного типа с прямыми или чуть загнутыми концами; 2) способ ношения лука и колчана для стрел – на поясе, наклонно, основанием футляра вперед; 3) чрезвычайно схематичные «плановые» (по Я. А. Шеру; 1980) изображения колесниц с упряжными животными; 4) изображения животных (лось, лошадь, бык-козел, свернувшиеся кольцом хищники) в аржанском стиле (по Д. Г. Савинову; 1998) и в ажурной манере, связанные с восточным ареалом распространения оленных камней II типа (по Д. Г. Савинову; 1994); 5) уникальное изображение свернувшегося кольцом волка (рис. 42), сходное с фигурами хищников на зеркале из мог. Шанцуньлин (Варенов, 1984, рис. 13, 2, с. 47-48). В целом, датировка петроглифов этого типа на скалах Ешкиольмес находится в пределах раннескифского времени, возможно, вторая половина VIII – середина VII вв. до н.э.
Для культурно-хронологической идентификации петроглифов IV типа определяющими являются следующие наблюдения и сопоставления: 1) практически полное соответствие недавно выделенной на Алтае (Россия и Монголия) группе изображений финальной бронзы IX-VIII вв. до н.э. (Черемисин, 1995б, с. 75-78; Ковтун, 2001, с. 134-135); 2) ограниченный ареал распространения петроглифов данного типа, охватывающий, главным образом, горные районы Алтая (Джурамал, Калбак-Таш, Цаган-Салаа и др.) и дисперсно расположенные на большом расстоянии друг от друга отдельные памятники в Джунгарском Алатау и Северном Тянь-Шане (Жалтырак-Таш; Миклашевич, 1995б, с. 33-34, рис. 1), среди которых Ешкиольмес представляется наиболее значительным; 3) отсутствие в Ешкиольмес какой-либо другой группы рисунков, непосредственно предшествующей, «подстилающей» пласт петроглифов раннескифского периода; 4) сюжетно-стилистическая близость петроглифам поздней бронзы III типа; 5) отсутствие изображений сложносоставного лука; архаичный способ ношения колчана и лука вертикально за спиной; 6) «набор» наконечников стрел, включающий а) подтреугольные с опущенными жальцами (Яздепе I, Лугавское; Кузьмина, 1966, с. 33, табл. VI, 31, 42, 43; Аванесова, 1991, с. 44, рис. 39, XVIII) и б) листовидные с двумя жальцами в нижней части лопастей, не имеющие аналогий в андроновских памятниках всего ареала; возможные образцы в ближайшем географическом окружении известны в памятниках финальной бронзы Центрального и Восточного Казахстана (Варфоломеев, 1982, с. 63-68, рис. 4, 1; Максимова, Ермолаева, 1987, с. 62, рис. 21, 7), лесостепного Алтая (Мыльникова, Папин, Шамшин, 2003, с. 95-97, рис. 2, 13), а также с VII в. до н.э. в тагарской культуре Минусинской котловины (Членова, 1967, 41-45, табл. 12, 20, 23).
Таким образом, появление на скалах Ешкиольмес петроглифов IV типа представляется как результат миграционного импульса из северо-восточных районов Центральной Азии в Семиречье; датировка этой серии петроглифов в настоящее время может определяться предварительно в пределах IX-VIII вв. до н.э.
Петроглифы II и III типов представляют в совокупности единый изобразительный пласт, широко представленный в памятниках, как Казахстана, так и за его пределами: Тамгалы, Каракыр, Кульджабасы, Хантау (Чу-Илийские горы), Шоматай, Килыбай (горы Кент, Казахский мелкосопочник), Доланысай-Габаевка, Арпаузен (Каратау), Чолпон-Ата, Жалтырак-Таш, Саймалы-Таш (Кыргызстан), Каракиясай (Узбекистан); северо-восточную границу распространения данной группы изображений, возможно, маркируют отдельные серии петроглифов Тарбагатая и Алтая – Окей, Зевакино, Калбак-Таш. В пределах очерченного ареала в дальнейшем могут быть выделены локальные варианты петроглифов и уточнена их культурно-хронологическая позиция. Для памятников Семиречья в настоящий момент датировка этого изобразительного пласта определяется на основании стратиграфических наблюдений. В Тамгалы и Каракыре зафиксирована серия палимпсестов с перекрыванием петроглифами II-III типов Ешкиольмес изображений типа Тамгалы, верхняя дата которых устанавливается в пределах XIII в. до н.э. С учетом релятивной позиции этих изображений на скалах Ешкиольмес хронологический интервал петроглифов II-III типов может быть предварительно обозначен в рамках эпохи поздней бронзы – XIII/XII-X вв. до н.э.
Своеобразная серия петроглифов I типа находит самые близкие аналогии среди рисунков местонахождений Окей, Калбак-Таш и Оглахты III (Минусинская котловина), выделяемых в «геометрическую» изобразительную традицию, сложение которой датируется последней четвертью II тыс. до н.э. (Ковтун, 2001, 73-76, 136-138, табл. 50, 6, 7, 10, 16).
В целом, в древнейших памятниках Ешкиольмес нашли отражение основные тенденции культурно-исторического развития Восточного Семиречья в эпоху бронзы (Карабаспакова, 1998, с. 21-23). В наскальном искусстве их содержание определялось взаимодействием на разных этапах двух изобразительных традиций, одна из которых выступала, как местная, другая, – как пришлая. При этом на раннем этапе (I тип) и позднее (IV и V тип) отчетливо обозначается исходная область внешнего импульса – высокогорная зона Алтая и юг Сибири. Для культурной атрибуции основного массива петроглифов Ешкиольмес (II и III типы) принципиально важным является широкое распространение данной изобразительной традиции в ареале позднебронзовых культур Восточной Сары-Арки, Алтая, Семиречья и северо-западного Тянь-Шаня.
В еще более явственной форме отмеченное взаимодействие разных изобразительных и культурных традиций наблюдается в петроглифах Ешкиольмес эпохи раннего железа. Господствующее положение на скалах основных местонахождений принадлежит очень выразительной серии изображений, выполненных в художественной манере раннесакского звериного стиля. При этом центральные панно бронзового века зачастую оставались нетронутыми сакскими художниками, предпочитавшими создавать свои композиции на «чистых» поверхностях, порой небольших и малоприметных. Петроглифы этого типа обычно компактно располагаются на вершинах сопок и перевалах; как исключение следует выделить серию изображений на скалах в нижней части ущелья 13, практически не использованных в предшествующую эпоху. Заметно преобладают выбитые изображения, хотя техника гравировки продолжала использоваться и достигла исключительного совершенства. Репертуар петроглифов целиком совпадает с раннесакской триадой зооморфных образов: птица – копытное животное – хищник (Акишев К., Акишев А., 1983, с. 24), и на основании многочисленных аналогий в сакской пластике датируется VII-VI вв. до н.э.
Иную группу петроглифов сакского времени образует не менее яркая серия изображений, которые уверенно можно связывать с искусством пазырыкской культуры. Эти петроглифы встречаются в Ешкиольмес практически повсеместно, но на скалах основных местонахождений их особенно много. Нередко они включены в композиции эпохи бронзы, где грубо перекрывают древние рисунки. В процессе «переосмысления» сюжета, которое сводилось, как правило, к добавлению нескольких новых ключевых фигур, происходило также подновление и «исправление» других рисунков.
Отличительной особенностью репертуара петроглифов этой группы является ведущая роль антропоморфных персонажей: конных и пеших воинов, вооруженных луками, чеканами, кинжалами или мечами, охотящихся, сражающихся или просто дерущихся на кулаках; но центральное место все же, по-видимому, принадлежит женскому образу – роженице. В этом видится принципиальное отличие сакского анималистического наскального искусства и пазырыкского. Зооморфные образы и мотивы также имеют существенные отличия. Петроглифам этого типа помимо характерных стилистических особенностей алтайского звериного стиля присуща также специфичная иконография сцен преследования и терзания хищниками травоядных животных, когда тело или голова животного развернуты по оси на 180° (Кубарев, 1999, с. 85, 92, табл. IV). В целом, датировка этой серии изображений определяется в пределах V-IV вв. до н. э. вплоть до начала III в. до н. э.
Следует отметить, что к раннему железному веку на скалах Ешкиольмес относится большое количество менее выразительных в художественном плане и тривиальных по содержанию изображений, которые могут синхронизироваться с выделенными группами петроглифов или датироваться более поздним периодом. Однако в настоящее время их культурная идентификация и датировка вряд ли могут быть убедительными.
Особый этап в развитии наскального искусства иллюстрируют петроглифы средневековья. В Ешкиольмес, как в Тамгалы и многих других памятниках Центральной Азии, с этой исторической эпохой связано массовое подновление древних петроглифов и «ревизия» содержания наскальных композиций. Нужно заметить, что изменения затронули в большей мере наскальные изображения сакского времени, как более близкие по содержанию и стилистике кочевникам средневековья. Древнейшие петроглифы пострадали лишь в той мере, в которой изображения поздней бронзы отвечали эстетике всаднической эпохи: изображения лошадей дополнялись фигурами всадников, изображения диких животных включались в новые сцены охоты или пастьбы стад; остальные изображения, покрытые темной патиной, включались в общий фон и безжалостно перекрывались новыми рисунками. Впрочем, такой эклектический подход не исключал создание вполне самостоятельных творений. В репертуаре преобладает героическая тематика, куда следует отнести и реалистично выполненные сцены облавной охоты. Техника гравировки успешно применяется для воспроизведения мельчайших деталей снаряжения воинов и оружия. Наиболее впечатляющие композиции сосредоточены в основных местонахождениях и ущелье 18, но в целом средневековые петроглифы встречаются повсеместно.
Среди петроглифов средневековья отчетливо выделяются две группы изображений: древнетюркская, датирующаяся по реалиям и иконографии VI-VIII вв., и более поздняя, судя также по реалиям, относящаяся к IX-XI вв. В целом Ешкиольмес остается наиболее ярким памятником, представляющим средневековое наскальное искусство Семиречья (Марьяшев, Рогожинский, 1991, с. 26-31).
Рисунки нового и новейшего времени составляют небольшую группу петроглифов Ешкиольмес, по сравнению с другими памятниками Семиречья и Южного Казахстана. На скалах основных местонахождений количество их крайне незначительно; главным образом, они встречаются вдоль горных троп и вблизи поселений-зимовок XIX - начала XX вв. Основное количество казахских народных рисунков и надписей второй половины XX в. сосредоточено в ущелье 18. Репертуар ограничен изображениями всадников, домашних и диких животных; при этом в сценах охоты наряду с огнестрельным оружием изображаются лук и стрелы; редкими являются изображения юрт и родовых знаков (тамга). Техника рисунка и приемы использования древних петроглифов аналогичны средневековым.